STEP 1: NAITE ITA HIDE
[Хидэ, который плачет]
1. Когда я впервые встретил Хидэ
2. Хидэ, постоянно идущий вперед
3. В начале тура Хидэ бывал рассержен
4. Перед моим уходом Хидэ плакал в одиночестве
5. Смерть Хидэ, которая все изменила

STEP 2: MAEMUKI NA HANKOUKI
[Позитивный и бунтарский возраст]
1. Маленький Всадник в Маске
2. Роль братьев и сестер
3. Запретная игрушка
4. Дорога к электрогитаре
5. Ресторан Тайджи

STEP 3: EIKOU TO KATTOU
[Популярность и конфликт]
1. Живя одним моментом
2. Я, неизменный
3. Принцип равенства
4. Последний концерт
5. Йошики
6. Пата

Мое беспокойство пристально вглядывается
В белые облака за линией горизонта
Я прошу брызги волн стереть эту грусть
Штормовые волны – захлестнуть крик в моем сердце
Улыбка того, кто плывет по небу
Того, кто свободно летит сквозь Вселенную
Я мечтаю отправить тебе это послание

Для того, чтобы скрыть печаль моего сердца в холодном ветре
Я сажусь на свой байк и несусь прочь
Сквозь времена года
Целую вечность, я никогда не смогу забыть тебя
Улыбка того, кто плывет по небу
Радостные звуки музыки
Я мечтаю отправить тебе это послание

Я хотел бы, чтобы этот душевный поиск мы совершили вместе
Я хотел бы построить музыкальный мост вместе с тобой

Тайджи, Савада Тайджи… Мне интересно, вы действительно знаете человека, которого так зовут?

Возможно, я не тот человек, который может опубликовать книгу, достойную великой награды.

На самом деле, незадолго до этого я был бездомным мужчиной, потерявшим смысл своего существования.

В частности, после того, как я покинул Х, моя жизнь покатилась вниз.

Не важно, к чему я иду, по некоторой причине я не могу поставить на место мозги.

Я подумал, что у меня что-то было не в порядке, мое тело и моя душа покрылись ржавчиной, и это не позволяло спокойно двигаться.

Честно говоря, даже сейчас, я не могу привести себя в порядок, найти нужный винтик.

Но даже в таких условиях, ощущается, что чего-то не хватает.

Хотя я тяну руки, чтобы капля за каплей собрать масло надежды, я ничего не делаю, и продолжаю покрываться ржавчиной.

Пока мое тяжелое ржавое тело не засверкает ярко в новой жизни, я буду продолжать усердно работать.

И потом, я буду продолжать искать этот неуместный винт. Собирать кусочки один за одним, пока вся ржавчина не сойдет, я буду продолжать искать.

И поэтому, сейчас, когда я держу много кусочков ржавчины в моих руках, пришло время для того, чтобы, наконец, спокойно отдохнуть.

В то же время, это является не чем иным, как реквиемом для моего друга, который летит сквозь Вселенную: Хидэ.

Я впервые встретил Хидэ в зале «Explosion» в Kagurazaka. Мне было всего 17, и я играл в группе Dementia. Что касается Хидэ, то он в это время был лидером легендарных Saver Tiger. Незадолго до этого я говорил «Я буду стараться, чтобы сыграть на одной сцене с Saver Tiger», и я обратился с просьбой к менеджеру, который обещал воплотить мою мечту в реальность.

Группа, в которой Хидэ был лидером, Saver Tiger, еще намного раньше привлекла мое внимание, и даже когда я просто находился в зале, я очень сосредоточенно за ними следил. А в тот момент, о котором я говорю, я помню, что телевизионщики стали записывать концерты.

После выступления Хидэ сказал мне: «У тебя просто охренительная прическа»

В то время мои волосы торчали во все стороны как у ежа. Это была очень радикальная прическа. Когда Хидэ сказал мне это, я так проникся невероятной силой выступления Saver Tiger, что было бы ошибкой не сказать ему об этом:

«Это было классное выступление. Мы могли бы переплюнуть любую команду так же как сейчас за нефиг делать».

По правде говоря, я чувствовал, что мы, Dementia и Saver Tiger, оставили всех далеко позади нашим мощным выступлением.

В тот раз я говорил с Хидэ совсем немного, и мы расстались, так и не обменявшись номерами телефонов или чем-то еще.

Совершенно неожиданно я встретил Хидэ снова спустя два года. Я был приглашен на ланч с друзьями Йошики, и Хидэ был там.

Более того, Йошики и Тоши уже начали деятельность Х. Конечно, хотя Хидэ и я еще не присоединились к ним, Х становился довольно известным в мире индисов. Во всяком случае, их выступления на сцене были чрезвычайно фееричными, что это стало темой для обсуждений.

И хотя я думал «он скрытный человек» с тех пор, как мы впервые встретились, и на этом ланче Хидэ сидел молча и напивался. Поэтому я не придумал ничего умнее как сидеть и напиваться тоже. Но, несмотря на это, мы начали говорить о музыкантах, которые нам нравились.

«Какие группы ты любишь?», - спросил я.

Хидэ ответил: «Реально старые команды»

Сказав это, он начал приводить примеры: T-Rex, Steppin Wolf, Doobie Brothers. Как выяснилось, эти группы я тоже любил, поэтому разговор перешел к обсуждению их стилей игры.

К примеру, Led Zeppelin.

«Я думаю, John Paul Jones из Led Zeppelin крутой»

«Нифига, John Bonham круче»

Когда мы с Хидэ встретились снова, я почувствовал, что наш разговор был очень острым и живым, а Хидэ оказался чувственным человеком, который просто умеет себя контролировать.

Например, когда мы говорили о Zeppelin, он никогда не мог остановиться на обсуждении группы в целом, а вместо этого он полагал, что было бы лучше поговорить о John Bonham или John Paul Jones. Более того, даже если кто-то говорит, что heta-uma[1] - это не лучшая манера игры, он полагал - нет ничего страшного в том, что мысль, которую он хотел донести, была высказана некорректно. Философски говоря, Хидэ давал почувствовать домашнюю атмосферу вокруг себя.

Если я могу так выразиться, Хидэ был припанкованным парнем. Клевый теоретик, остроумный, он всегда умел рассмешить. Однако, из-за того, что он никогда не раскрывался перед людьми, которые были не в его вкусе, он никогда ни во что не был вовлечен.

И в этот раз мы тоже не обменялись адресами. Если подумать, то благодаря Йошики мы смогли по-нормальному встретиться.

Я говорю о том случае, когда Йошики, Тоши и Хидэ пошли перекусить. Недалеко от студии в Ikebukuro был дешевый ресторанчик, и они часто там бывали.

Хидэ никогда не выходил, чтобы выпить, потому что уже был чертовски пьян.

[1] По всей видимости, heta-uma – это художественный термин.
«Бедная» техника нео-экспрессионистов была названа в Японии «heta-uma» (искусно-безыскусная манера). Это название подчеркивает, что неумелая манера рисования стала эффективным методом в изобразительном искусстве.

В Х единственным, кто понимал меня и мои музыкальные идеи, был Хидэ.

Например, когда я размышлял над тремя аранжировками к одной композиции. Я спрашивал, какая из них лучше, и Хидэ был единственным, кто соглашался со мной. У нас были разные способы, чтобы выразить это, но чувство музыки было одинаковым.

У нас было отличное от Йошики и Тоши мнение, что в рок музыке не должно быть баллад. В то время мы хотели писать больше тяжелых рок-композиций.

Поскольку я раздавал советы другим членам группы, то постоянно ворчал. Но странно, что я никогда не делал так с Хидэ, и никогда не был им недоволен.

Даже наоборот, находясь под влиянием музыки Хидэ, мы были настолько едины, что каждый из нас мог высказать мысли друг друга.

Во всяком случае, гитара Хидэ издавала такие уникальные звуки, что даже сейчас я люблю музыку, которую он писал.

Неважно, что вы скажете по поводу техники, о том, что вы смогли бы сделать ту или иную вещь, что стали бы почти виртуозом, в случае Хидэ, его подход к музыке был такой, что он мог сделать песню живой минимальными затратами.

Поэтому, он мог дать мне композицию с очень легкой басовой партией. Конечно, потому, что ее восприятие было подогнано под меня.

Из этого следует, что мы никогда не сидели и не говорили что-то вроде «Давай сейчас сделаем это», но все равно все получалось гладко. Собственно, так было много раз, как с Jealousy, когда я мог с удивлением произнести «О, мы должны это сделать так же как всегда».

Хотя я мог сделать аранжировку, будучи достаточно уверенным в себе, Хидэ помогал вывести песню на более высокий уровень. А касательно того, что я играл, он 100% помог мне вырасти как аранжировщику. Я действительно считаю, что он был гением в плане обработки музыки.

Независимо от того, как я это скажу, Хидэ шел намного впереди концепта музыки 80-х. Так ли это? На этот счет есть несколько противоречивых мнений.

Например, хотя я не очень понимаю то время, в которое он жил, много раз после этого я мог оглянуться на аранжировки Хидэ и сказать «О, я сделал это»

Я не был единственным, кто испытывал к Хидэ такое уважение. Но я твердо уверен, что для других членов группы Хидэ был сама невозмутимость.

Хотя лидером группы был Йошики, когда он говорил «Хидэ, что ты думаешь по поводу этого?» и если Хидэ отвечал «Это неплохо», то все не могли не согласиться. Вы можете называть его советником Х, если хотите.

Когда Йошики задавал вопрос, Хидэ всегда сначала молчал и давал другим высказать свое мнение, а уже потом говорил сам. Как настоящий теоретик, он не подводил людей к конечному выводу, давая в руки нужные аргументы, а вместо этого использовал всю силу своего убеждения.

С другой стороны, если я был особенно обрадован чем-нибудь, что я сделал, он давал мне быстрый и исключительный отзыв. Вот таким человеком он был.

Кстати, возможно вам покажется удивительным, что за пределами группы мы с Хидэ не были достаточно близкими друзьями.

Как бы это сказать… Я был неженатым и думал несколько об иных вещах, чем ребята в группе. Я охотнее общался за пределами группы и находил друзей там, потому что мне нравилось притягивать клевых людей. Поэтому я никогда не гулял с Хидэ и не пил с ним, когда у нас было свободное время.

Просто однажды Хидэ пришел ко мне домой.

Это был полдень, и конечно мы пили и пока играли на гитарах, болтали на темы вроде «какую аранжировку мы должны сделать в этом месте». По сути, я не уверен, что Хидэ говорил об этом только для того, чтобы разговор завязался.

Хидэ всегда очень иносказательно выражался. Это не было заумно, абстрактно или что-то вроде этого; это было проникновенно. Это также касалось не только музыки. К примеру, в фильме была сцена, о которой Хидэ рассказывал свои впечатления, но я не понял ничего, что он хотел до меня донести.

Что я делал в таких случаях? Единственное, что я мог сделать – это нацепить улыбку на лицо и продолжать пить или играть на гитаре, замаскировав тот факт, что я ничего не понял.

Когда Х начали тур по стране, у нас было много вещей, которые мы открыли для себя впервые. Мы проснулись. Среди всех этих вещей, я хочу вам рассказать об одной, которая произвела на меня особое впечатление.

Это произошло, когда мы были с ребятами из Jun Sky Walkers и ZIGGY. Они и несколько других групп, которых они знали, выступали на совместном концерте под открытым небом, и Х также участвовали там.

Все коллективы, которые должны были выступать на этом концерте, разместились в одном отеле. И той ночь я и басист ZIGGY сидели в холле и пили.

И вдруг я заметил Хидэ, входящего в холл. Он пил с M., вокалистом ZIGGY.

Этот M., обычно был очень приятным парнем, но когда он начинал пить, то менялся до неузнаваемости. Поэтому, когда я увидел, что он пьет с Хидэ, я думал про себя: "Ничем хорошим это не закончится".

И в самом деле, эти двое начали ссориться. А поскольку Хидэ был таким человеком, которого трудно остановить, если он уже начал, я заметил, что ситуация становится такой, словно подлили масла в огонь.

Ссора переросла в большую стычку, и никто не мог успокоить Хидэ, который стряхнул руку служащего отеля, преградившую ему путь. Схватив огнетушитель, он начал разбрызгивать его по всему холлу.

Это было впечатляюще. Стоит ли говорить, во что превратился холл. И очевидно, что именно это стало причиной того, что на следующий год Х размещались в отдельном отеле.

Такие же вещи происходили еще. Например, когда мы были в туре на Хоккайдо.

Я спал в номере, и где-то между 2 и 3 часами ночи проснулся из-за того, что услышал нечто похожее на драку якудза этажом ниже. Это было так громко, что я встал, вышел и увидел, что кто-то ругается в противоположной стороне вестибюля.

Это был мертвецки пьяный Хидэ.

Я помню, как Хидэ с чувством кричал: "Ублюдки! Я убью вас!"

Это продолжалось до тех пор, пока Хидэ не пустил в ход руки.

Я думал, он собирается подраться, и тогда он засунул свои указательные и средние пальцы в ноздри двум консьержам.

Единственное, что я в шоке подумал, это было "Что за черт?" и почти умирал от смеха. Если он на самом деле хотел их побить, то почему поменял свое решение и вместо этого засунул им пальцы в нос?

Сделать это, за доли секунды засунуть пальцы им в нос, было намного сложнее, чем просто ударить. Люди напротив ничего не делали и просто умоляли "Пожалуйста, остановитесь! Пожалуйста, прекратите!" Наконец, я смог схватить Хидэ, и он вынул пальцы из их носов, но даже сейчас у меня нет ни одной идеи, зачем все это было сделано.

У меня нет острого чувства почтения перед людьми, но, несмотря на это, Хидэ, которого было очень легко вывести из себя, это не особо трогало, и мы никогда не дрались.

Хидэ мог захотеть подраться со мной, но я этого никогда не делал, так как всегда уступал. Он мог схватить меня и начать изображать, что он меня бьет, и тогда я кричал "Маа, маа! Подожди секунду. Подожди! Пойдем выпьем! "

Меня это не провоцировало и не злило, поэтому Хидэ начинал скучать и останавливался.

Может быть, Хидэ не хотел, чтобы я на него злился?

Несмотря на это, в нашем "тройственном альянсе" из меня, Хидэ и Йошики, мы никогда не бывали рассержены одновременно. Когда злился я, Хидэ меня успокаивал; когда раздражался Хидэ, я мог его успокоить, а когда Йошики бывал сердит, то это делали либо я, либо Хидэ.

Но была одна вещь, способная вызвать у Хидэ неконтролируемые эмоции.

Это таракан. Хотя Хидэ действительно ненавидел всех жуков, из них всех тараканов он ненавидел особенно, и всегда убегал, когда видел их.

Даже если мы репетировали в студии, то могли спокойно пойти на перерыв, когда видели перед собой причину отсутствия Хидэ.

Мой уход из Х был неизбежен. Сейчас я думаю о том, почему никто не мог сказать мне этого, когда были рядом? Тогда Йошики, как главный представитель группы был тем, кто сообщил мне, что я должен уйти.

Это стало ясно в первой половине декабря 1991 года. Мы остались с ним наедине в комнате, и у нас состоялся разговор.

А потом было 7 января 1992 года, Tokyo Dome.

Это был последний раз, когда я был на сцене в качестве участника Х, и другие члены группы выкрикивали что-то в зал, пока их голоса не стихли. Тем не менее, никто мне ничего не сказал, ни слова на прощание. Даже Хидэ. В конце концов, огромная толпа людей и многие из стаффа, то есть люди, которые не могли собраться в одном месте, они все пошли пить каждый со своими друзьями.

Безусловно, все понимали мои чувства, но все равно ничего мне не говорили, когда меня видели.

Но много позже я узнал вот о чем.

В канун 1992 года Х принимали участие в NHK Kouhouku и после этого отправились в Meguro Rokumeikan отыграть концерт. После этого, как я услышал, Хидэ открыл окно, смотрел на улицу и плакал.

Когда я узнал об этом, в моей голове все прояснилось, множество воспоминаний появлялись и исчезали, словно освещенные лучом прожектора.

После того, как я ушел их Х, наши графики больше не совпадали, так что мы с Хидэ стали видеться значительно реже. Я начал работать с Loudness, и мы перестали пересекаться.

Тем не менее, я всегда интересовался творчеством Хидэ.

В частности, когда X Japan приостановили свою деятельность, и Хидэ начал работать сольно, я полагал, что это был великий период роста для него. Учитывая то, что мы с Хидэ не видели друг друга, то я не знал о личных переживаниях, которые у него были. Но его новый образ собственного "я", который он создал для себя, на мой взгляд, был свежим и сильным началом.

Так как он не был лидером в Х, Хидэ подавлял некую часть себя, и никогда не говорил "Это то, что я хочу делать". Тем не менее, необходимость подавлять что-то в себе отпала, когда он занялся соло-деятелностью.

Я смотрел на Хидэ с какой-то долей зависти и говорил "Он может позволить себе сделать все, что захочет".

Кроме всего прочего, он был модным. У него было обалденное чувство стиля.

Он круто выглядел даже в старой одежде, но и в новых вещах он также выглядел вызывающе круто. И единственное, что я мог сказать о нем – это "здорово!" (sugoi!)

Таким образом, Хидэ шел по дороге, которую сам выбрал, и в следующий раз, когда я снова его увидел, по глупой насмешке судьбы, - в мае 1998 года в храме на церемонии прощания.

Хидэ умер.

Я услышал об этом в тот день, когда его тело находилось в храме в Shinagawa.

Естественно, я был в панике. Я вызвал такси и поехал, но у меня не было ни малейшего понятия, куда мне идти.

Как выяснилось, никто не мог сказать, где храм, в котором находится Хидэ. У всех была такая же паника, как и у меня, и никто не знал, кто может дать нужную информацию. Все было так запутанно, что единственная вещь, которую я точно понял – это район, где находится храм.

Так как таксист тоже не смог ответить на мой вопрос, а я торопился, то, бросив такси, я побежал, оглядываясь по сторонам в поиске этого места.

Я даже не знаю, сколько километров я пробежал. Я просто бежал и бежал… на середине пути я уже еле дышал, у меня болели ноги, я ужасно устал, но я просто не мог остановиться.

И вдруг я увидел это место.

Несмотря на то, что время прощания было до 10 вечера, я едва успел в последние минуты. Так или иначе, я оказался внутри.

Я спросил о местонахождении Хидэ, и мне сказали, где он.

"Бог есть", - сказал я и попытался выровнять дыхание.

Я оказался самым последним человеком в зале прощания, и у меня было пять минут, чтобы побыть с Хидэ.

Он лежал в гробу, и его лицо выглядело благородно и гордо. Он до самого конца выглядел настоящим рок-н-рольщиком.

Я был удивлен и ошеломлен, не мог поверить в ту реальность, что была у меня перед глазами.

И я закричал Хидэ "О, ну почему ты спишь?"

На следующий день началась трехдневная служба в Tsukiji Hongan-ji и она продолжалась даже ночью.

Сложно было представить, что я встречусь с другими членами Х после такого долгого времени в подобном месте, когда на наших лицах столько скорби.

Тем не менее, подойдя к гробу с телом Хидэ, сказанные нами слова были: "Какую музыку ты слушал в последнее время?"

Хотя мы все были музыкантами и долгое время не виделись, я все же думал, что это не лучший повод для разговора.

Для всех нас это был лишь предлог. Никто не мог признать тот факт, что Хидэ больше нет среди нас. Мы пытались избежать правды – "Хидэ умер".

Мог ли кто-нибудь из нас представить, что Хидэ заставит нас плакать и принесет такую боль?

Мы не могли остановить слез – Йошики, Тоши, Пата и я.

Мы обменялись всего парой фраз с его семьей, так как не могли говорить о Хидэ в прошедшем времени. Нам казалось, что мы были его настоящей семьей.

После смерти Хидэ в СМИ было сказано много разных вещей: самоубийство, несчастный случай…

Я считаю, что это был несчастный случай. Нет, это единственное, чем это могло быть.

Как правило, ремень от гитары перекинут через плечо, что постоянно сказывается на шее. Поэтому все ходят на массаж, который помогает расслабить мышцы шеи. Я полагаю, Хидэ решил сделать это дома при помощи полотенца и дверной ручки, и умер. Так как он был пьян, он мог просто уснуть.

Говорилось, что когда Хидэ задыхался, он пытался выбраться обратно, до него постепенно доходило, что происходит. Я считаю, что это было так.

Когда Хидэ умер, для меня все перевернулось.

Особенно болезненным был первый год после его смерти. Я отрицал это, так как мне было очень тяжело.

Я продолжал пить и был загнан в тупик.

Потом я думал о посмертном желании Хидэ и о том, что оставалось нечто, что я должен сделать.

Это была музыка.

Итак, я понял, что каждый из нас должен больше думать о том, что значит жизнь и смерть.

Результатом этих размышлений стало осознание того, что я должен иметь свое собственное мнение и цель, и если я найду ответ на вопрос, для чего я живу, то все это будет иметь значение.

Сейчас я иду вперед и думаю об этом.

Эта та сила, которой Хидэ наделил меня. Что жизнь Хидэ значила для меня? Я не могу найти слов, чтобы ответить на этот вопрос.

У меня слишком много ответов, чтобы однозначно выразить свои мысли.

Я всегда полагал, что рассказы о моем детстве не заслуживают внимания. Еще недавно я думал, что их недостаточно, чтобы описать вам меня в настоящее время. Но сейчас мне так не кажется.

Я сейчас целиком состою из всех этих вещей. Я пришел к пониманию того, что характер, с которым я родился и опыт, который я приобрел, а также тот, о котором хотел бы забыть с течением времени, - все это то, что я собой представляю.

Это было 12 июля 1966 года, жаркий летний день. В этот день в семье Савада родился второй сын, Тайджи.

Местом моего рождения была Ичикава в префектуре Чиба. Конечно, у меня не сохранилось воспоминаний о том времени, когда я был младенцем, но, судя по фотографиям, я родился в достаточно обычной семье, в целом выглядящей счастливо.

Фрагменты воспоминаний у меня остались о времени, когда я ходил в детский сад. Не знаю - может быть это особенность вторых сыновей, что они вырастают непослушными.

В любом случае, мне нравилось играть на улице, и если мои друзья были там, я бывал особенно счастлив. Я никогда не уступал ни одному из моих друзей, в то же время это означает, что мы немало дрались.

С того самого времени я был лидером, мальчиком, который никогда не проигрывает. Я мог сказать "Мы идем играть в салки", и без возражений все делали то, что я сказал.

В моем случае, я не просто дрался, у меня было очень сильное чувство справедливости, и в то время я был таким же, как герой "Kamen Rider". [Kamen Rider – это "Всадник в Маске", популярный в то время анимэ-сериал] Хотя несколько раз я дрался бесцельно, это не значило, что я трус, который просто любит помахать кулаками и что-то сломать. Может быть, поэтому все безоговорочно сказали "Мы будем называть тебя Kamen Rider, защитник правосудия".

Окруженный друзьями, которые чаще и чаще обращались ко мне "Тай-чан! Тай-чан!", я просто набрался манер лидера среди детей. Я действительно с блеском провел дни в детском саду. Однако это "чувство справедливости", зародившееся в то время, впоследствии окажется причиной того, что моя жизнь станет сумасшедшей и очень циничной штукой.

Люди говорят: "у детей должно быть много братьев и сестер", "один ребенок в семье одинок" и подобные вещи, но я не до конца понимаю те доводы, которые они приводят по этому поводу.

Может быть, это заслуживает внимания. Однако, если у вас есть общие гены, это еще не значит, что вы подходите друг другу. Поскольку вы братья и сестры, просто невероятно, сколько раз вы ссоритесь и миритесь после этого. С другой стороны, "однажды брат, брат навсегда", я полагаю, вы смиритесь с этим, каким бы человеком он не был.

Что касается меня, то у меня есть старший брат. Он совсем не похож на меня; он был выдающимся учеником. Он всегда примерно учился, был классическим старшим братом.

Поскольку у меня был именно такой брат, я кое-то пообещал себе еще в детстве: "Мой брат соревнуется со мной в учебе. Тогда я займусь спортом, так как у него с этим плохо!"

Но еще я думал: "Семья Савада гордится старшим сыном. Лучше для меня будет оставить все ему".

Из-за этого у нас всегда были разногласия, и даже когда мы играли вместе, я всегда был холоден с ним. Мы не дрались. Я вообще не хотел, чтобы у нас было что-то общее.

Может быть, именно из-за этого братья и сестры показывают друг другу плохой пример.

Тем не менее, с моей младшей сестрой у меня были совершенно другие отношения. Масайо была мне настоящим другом, и я любил ее. Когда она приходила домой и плакала, я искал того, кто виноват, и спрашивал: "Что ты сделал с моей любимой сестрой!?"

Моя младшая сестренка кричала "Старший братик, старший братик!", и я решил "я должен ее защищать!", и каждый день я становился сильнее, чтобы сделать это.

В то время чем сильнее я становился, тем больше волновался по поводу нее, и даже если она выходила погулять и возвращалась поздно, я ругал ее сильнее, чем было необходимо. Я был как отец, у которого была единственная дочь. Масайо тоже очень любила музыку, она собирала подружек недалеко от нашего дома, залезала на сцену, и гордо под аплодисменты изображала популярных исполнительниц, она была удовлетворена, видя радость на лицах. Ей тогда было 3-4 года.

Я хвастаюсь, но Масайо действительно хорошо поет. Сейчас она активно и талантливо работает с музыкальным коллективом Cybernation Network, которые уже записали пять синглов.

А в тот момент я решительно чувствовал "я должен защищать тех, кто слабее меня, это для меня очень важно".

С того самого дня моя позиция заключалась в том, что если я видел слабого или угнетенного человека, то чувствовал, что должен освободить его, меня наполняла энергия сделать что-нибудь с ним.

У всех музыкантов безграничная сила воображения, и если быть окруженными музыкой в обычной обстановке днем, то это может стать самой важной причиной для того, чтобы расцвел музыкальный талант.

Именно так обстоит дело со мной. У нас дома была гитара, на ней играл мой отец. Моя семья была не единственной, где детям старались дать образование в тех областях, которые их нравились, так что когда мой отец играл на гитаре, я сидел рядом и смотрел, почему-то я хорошо помню это.

Поначалу я копировал его игру, гитара была "запретной игрушкой". Я был во втором классе, когда впервые взял гитару и отверг идею про "запретную игрушку", три месяца спустя я мог на ней играть. Тогда я впервые выступил на сцене во время школьного собрания нашего второго класса.

Это было благоприятное стечение обстоятельств для меня, и все больше и больше я становился заложником гитары, а затем и музыки.

Мои познания о музыкальный жанрах значительно расширились, когда я впервые услышал Beatles и Queen, определенно я был потрясен.

Я хотел когда-нибудь стать на них похожим. Подобно людям, впервые увлеченным музыкой, я хотел делать такую же музыку, как та, что оказывает на меня влияние.

Из всех композиций Queen, которые я слышал, особенно меня поразила "We are the Champions". Но я не мог принять, что нетрадиционная ориентация вокалиста Freddie Mercury стала причиной его ухода из жизни. Это шокировало меня.

После периода влюбленности в партии Queen и The Beatles, которые я подбирал на акустике, я начал слушать Kiss, Rainbow и Motorhead.

Первый винил, который я купил – это был "I Surrender" у Rainbow, а первой семидюймовой пластинкой была запись John Denver. В то время я учился в средней школе и был конкретно помешан на западной музыке. Именно поэтому я был единственным, кто рассказывал моим свихнувшимся на японской музыке одноклассникам о западном роке.

В здании, где я учился, располагалась и средняя и старшая школа, но я прекратил там учиться и перевелся в высшую школу Meitoku в Чиба, только потому, что там были уроки музыки. Но, так или иначе, некоторые из моих друзей, которые, так же как и я, даже не ходили смотреть на результаты экзаменов, решили дальше не продолжать борьбу.

Вместе с тем, начались дни, когда я полностью посвящал себя музыке. В первый год обучения в высшей школе я приобрел электрогитару, но у меня уже была практика игры на ней с 8 класса.

Играть на электрогитаре было достаточно просто, и я начал подбирать песни Rainbow и Motorhead. А из японских групп подбирал песни Loudness и других начинающих групп.

С другой стороны, на уроках музыки, которые стали решающими при моем решении перейти в эту высшую школу, я играл Beatles. Так же как я и думал, даже после стольких лет, группа, которой я заинтересовался первой, до сих пор занимает место в моем сердце.

Когда я учился в младшей школе, единственное, чем я интересовался – это приготовление еды. В последнее время все реже встретишь, что ученики младшей школы умеют готовить. То есть, пока дети заняты уроками в школе, их матери говорят им, что это готовить самим опасно, и не пускают их на кухню.

Но приготовление пищи – это такая вещь, которую забываешь без практики. Впервые беря в руки кухонный нож или пытаясь что-то перевернуть на сковородке, участь проверять, какой силы должен быть огонь, чтобы не обжечься…

Я начал готовить мясные котлеты и плов, когда еще был в начальных классах младшей школы. Так как сейчас все это можно купить в замороженном виде, я перестал это готовить, но тогда мне приходилось делать все самому от начала и до конца – от момента разбивания яйца до добавления различных ингредиентов.

Повторяя это раз за разом, я научился это готовить.

К тому моменту, когда я учился в 4 классе, у меня сложился достаточный список блюд, и я мог приглашать своих друзей на обед. Перед этим я составлял меню и билеты, которые продавал друзьям в школе по 50 иен.

Тогда я думал, что 50 иен – это большие деньги, но все билеты всегда были распроданы. Кроме того, я всегда готовил 4 или 5 блюд.

По субботам друзья, которые сделали заказ, приходили ко мне домой со своими билетами на обед. "Ресторан Tайджи" был открыт только по выходным.

Я подавал мясные котлеты, спагетти, рис с карри, плов и т.д. Когда я брал билет, каждый мог выбрать блюдо, и я его выносил заказавшему.

Это было что-то вроде необычного "игрового ресторана", уникальная вещь. Поэтому на выходных это действительно происходило у меня дома, как и ожидалось. Приготовленная мной еда настолько ценилась, что люди были готовы платить, чтобы съесть ее.

Одна из самых серьезных вещей, которые со мной случались, оставила на моей руке 14 швов.

За день до концерта в Osaka-jo Hall я уехал один и попал в аварию: я не успел вовремя затормозить и вписался в витрину. Я был срочно доставлен в больницу, где мне сразу же наложили швы. Также они вкололи мне немного морфия, чтобы заглушить боль, но врачебный вердикт был таким: "В таком состоянии играть на басу невозможно". Лекарство заглушило боль, но врач сказал, что пока я буду играть, рана может снова открыться.

Но даже в таком случае, независимо от того, в каких условиях я оказался, я хотел отыграть концерт. "Там десятки тысяч человек ждут меня. Я не могу разочаровать поклонников", я умолял, не в состоянии подавить свой энтузиазм. На следующий день мне вкатили лошадиную дозу морфия, и я вышел на сцену. Из-за лекарств я не чувствовал боли, и отыграл потрясающий концерт.

С тех пор Osaka-jo Hall стал для меня легендарным местом.

Вспоминая об этом, все не сводилось только к несчастным случаям, мы реально разломали немало вещей. И мы были должны выплачивать компенсацию за эти вещи. И все же я был единственным, кто однажды оказался не в состоянии заплатить за то, что сделал.

Перед тем, как мы выиграли приз как лучшая группа на шоу кабельного телевидения, я был арестован за то, что уничтожил насколько вещей в драке и поэтому провел несколько дней в полиции.

Я не уверен, будь у меня легкое раздражение или невозмутимое спокойствие, у меня всегда есть тенденция привести все в порядок, после того, как я разломаю все, что попало под руку, но тот раз это не помогло… очевидно в тот единственный раз я не подумал об этом.

Драки – это, определенно, не очень хорошая вещь, но мы всегда с кем-нибудь дрались. Может быть, это был протест против здравого смысла.

Не было никого, кого бы нужно было защищать. На самом деле это было из-за постоянного нервного напряжения. Поэтому, я полагаю, в такие моменты мы жили на всю катушку.

Мне интересно, есть ли кто-нибудь из современных рок-коллективов, кто совершил столько же, как мы? Мы были чем-то вроде "нелетающих птиц".

Я думаю, я - "человек-постоянство".

Даже став знаменитым, я не изменился. И даже тогда, когда мы стали major, и моя жизнь повернулась на 180 градусов, во мне не произошло никаких изменений.

Конечно, вспоминая о стародавних временах, когда мы в indie не могли наскрести 5000 иен, я думаю, что мое отношение к деньгам с тех пор изменилось. Поскольку изменились суммы денег, которые я делаю, это действительно возможно.

Чем более вы преуспеваете, тем более жадным становитесь.

Конечно, вы покупаете крутые тачки, дома, одежду от известных дизайнеров, к вам почтительно относятся, и вы начинаете жить, купаясь в роскоши.

Может быть, это мечта из той серии, которую не в состоянии понять люди, родившиеся богатыми: своего рода это доказательство того, что мечты на самом деле сбываются.

Х были необычными, так как мы не делали этого. Объекты наших увлечений различались, но по-отдельности, каждый из нас хватался за то "доказательство", которое было нам ближе.

Я полагал, это нормально. То, что мы были рок-группой, не спасало нас от того, что это постоянно бросалось в глаза. Образ успеха, который каждый человека создает для себя, все равно будет различным…

Однако для меня "успех" выражался несколько необычно. Я хотел байк больше чем крутую тачку, а больше чем личного шофера я хотел команды.

Да, я мечтал создать банду байкеров, и примчаться с ними на байках туда, куда бы мы захотели.

Однажды команда байкеров на Harley'ях принимала участи в съемках нашего видео, и это сильно запало мне в душу. [Тайджи имеет в виду PV Celebration]. Я всегда думал, что это и есть "ROCK".

Моя позиция не изменилась даже после нашего выступления на Kouhaku Utagasen ["Битва белого с красным", новогоднее шоу на NHK]

Были музыканты, которые покупали тонны одежды, но я всегда одевался в кожу. Кроме того, когда мы записывались на ТВ, и другие члены группы появились в дорогой бросающейся в глаза одежде, которую они купили, но я предпочитал остаться в стороне от всех этих платьев и шмоток вообще, меня это мало интересовало.

С тех пор как я был маленьким, я всегда ненавидел делать то же самое, что кто-то еще. Я обнаружил, что это бессмысленно и тщательно избегал этого.

Так что я думаю, я всегда выглядел как "шишка на лбу" Х. Хотя я понимал, что они так обо мне думали, я все равно до сих пор не изменился. Вокруг меня не было ничего, что могло бы оказать такое влияние.

Это все из-за того, что я всегда жил самостоятельно. Я считаю, что я сохранил саму суть настоящего себя, поскольку я не изменился вообще с тех пор, как впервые присоединился к Х…

Оглядываясь назад, можно сказать, что все началось во время Blue Blood Tour.

У каждого из нас пятерых были различные идеи, и когда мы записывали песню, мы боролись между собой и амбициями каждого из нас. По сути дела, всякий раз, когда мы репетировали, то играли песни от начала и до конца так, как хотел Йошики.

В то время я был очень дерзок в своих высказываниях. "Другие члены группы тоже пишут песни. Ты должен как-то распределить количество песен между нами. То, что ты – лидер, это еще не значит, что ты не умеешь делать ошибок".

Стафф мог остановить нас, и мы могли бы не говорить этого друг другу.

Одногруппники просто думали "Они сейчас снова подерутся", и все бы встали на сторону Йошики.

Так что я был предоставлен сам себе.

В том случае я должен был разговаривать не с Йошики, а с персоналом. Факт в том, что не Йошики, а люди, которые его окружали, все выполняли.

Но даже если я на самом деле это осознал, то по каким-то причинам я продолжал враждовать с Йошики. В те дни, быть может, я потерял достаточно людей из своего круга общения, которые все усложняли и хотели вмешаться.

Это был очень длинный год для меня, я поругался со всеми моими друзьями; но даже если вещи вокруг меня изменились, я не мог изменить их.

Через какое-то время после этого, я был единственным с особыми условиями контракта. Это был контракт музыкальной студии. И это было результатом неприятностей, которые я сам на себя навел, потому что я продолжал бороться за равноправие в группе.

По правде говоря, так как то что я делал приносило разлад в Х, то случившееся потом стало неизбежным результатом. Даже сейчас я не знаю, чья это была идея, но я молюсь, чтобы это не была идея Йошики.

Просто мы продолжали рыть эту яму все глубже и глубже. И во время обсуждения гонораров все было решено.

Йошики сказал: "Пожалуйста, уйди"

И я ответил: "Я понял. Я уйду"

Это было все, что я сказал. Йошики всего один раз ответил … "Мне жаль"

Моя кровь кипела, но всего лишь одна эта фраза заставила меня идти медленнее. На самом деле я полагаю, что за этим извинением было скрыто много других слов.

Однако тогда я был полным придурком, принимающим слова за чистую монету, я не мог прочесть всей глубины слов Йошики.

Итак, согласившись с условиями, по которым я должен был покинуть группу после трехдневного концерта в Tokyo Dome, я начал обратный отсчет до того дня, когда я уйду.

Это были три дня до моего ухода их Х. 5, 6 и 7 января 1992 года - трехдневный концерт в Tokyo Dome. После этого я уже не должен был быть частью Х.

Когда Йошики сказал, что он хочет, чтобы я покинул X, он имел ввиду, что я должен остаться до окончания этих трех дней.

Возможно, причина заключалась в том, что в середине нашего разговора я становился агрессивным и старался развязать драку, я говорил слишком много, это было ошибкой.

Но все равно, я хотел остаться играть до конца этих трех дней. "Когда эти три дня закончатся, я уйду", - сказал я Йошики, и когда я это произнес, Йошики попросил всех выйти, и у нас состоялся разговор один на один.

Именно из-за этого я смог остаться до самого конца.

Все эти три дня, пока я играл на басу, мысли об уходе вертелись в моей голове.

Я был готов. С тех пор, как Йошики намекнул мне на присоединение к Х, я хотел прожить свою жизнь во имя Х.

Х был для меня всем.

Мысли путались. Я ожидал, что все чувствуют то же самое. Независимо от того, как все закончится, на том концерте мы были товарищами по оружию, которые прошли долгие годы битвы вместе; мы были лучшими друзьями.

Последний день в Tokyo Dome – тогда все действительно закончилось.

Этот день был единственным, когда я старался как мог сдержать слезы, но они лились из глаз. Тоши, Хидэ, Пата и Йошики тоже плакали.

До концерта я обнял каждого из них, плача.

И тогда, когда я столкнулся с Йошики, то искренне обнял его и заплакал.

Итак, это был конец.

Уходя со сцены в последний день я подумал "Я люблю Йошики. Между нами говоря, я бы не позволил Йошики уйти ни за что".

В тот момент, когда все вокруг меня рушилось, это были мои честные и откровенные мысли.

Несомненно, Йошики просто устал. На вершине творения музыки, все эти проблемы сыпались на него одна за другой, и я полагаю, что он устал от моей настойчивости по поводу равенства в группе. И он вырезал меня из своей жизни, потому что ему это надоело.

Мы были очень разными; Йошики был очень ответственным лидером.

Может быть, из-за этого он был готов против своей воли идти по чужим головам "ради Х".

По этой причине воспоминания Йошики более болезненны, чем у кого-либо другого, и не важно, назовете ли вы его экстраординарным или властным. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что из-за того, что он так поступал, сейчас он получил истинную награду, которую заслужил.

7 января 1992 года 50 тысяч поклонников пришли в Tokyo Dome на концерт, после которого осталась изумительное видео, и тогда я сообщил им, что ухожу из Х.

В некотором смысле, это был конец моего пути длиною в шесть лет.

Прошло 16 лет с тех пор, как я впервые встретил Йошики [1984 год, т.к. книга написана в 2000 году]

Йошики, тот, кто привел меня в Х. Йошики, тот, кто попросил меня покинуть Х. Йошики, который всегда держал в руках ключ к моей жизни. Я думаю, что, возможно, он является самым разумным человеком, которого я когда-либо встречал.

Он основал X с Тоши в Tateyama, префектура Chibа. Очевидно, что когда они переехали в Токио, к тому времени еще никому не известны, он умудрился притянуть в свою группу всех самых известных музыкантов из других групп. Это просто удивительное умение рассчитывать время и мастерство в выборе людей может быть названо "гениальностью".

После того, как мы впятером стали Х, мы выросли настолько стремительно, что это пугало. Музыкальные концепции Йошики шокирующее появлялись одна за другой, и наполняли таким приятным чувством, которое я никогда до этого не испытывал. Но в то же время я постоянно задавался вопросом, неужели я единственный, кто считает, что мы, возможно, стараемся жить слишком быстро…? Нестись по течению на такой большой скорости было страшновато. Каждый день был напряженным и вдохновляющим.

Отношения между мной и Йошики это не то, о чем я могу рассказать. Итак, позвольте мне продолжать приводить примеры того, каким я вижу его.

Он был эгоистичным, испорченным ребенком, но, тем не менее, прислушивался к мнению людей, окружающих его; он действительно беспокоился только о том, что происходит с ним, однако, для других был чем-то вроде покровителя; он был абсолютно несведущ относительно того, что не касалось музыки, но хранил внутри себя доброту; он был исключительно горд, болезненно проигрывал, и был по-мужски тверд.

Кроме того, он был дальновидным человеком, тем, кто воплощал даже самые скандальные идеи. Если все это соединить вместе, то не получится ли трудолюбивый человек, легендарный мужчина, очень человечный, любящий жертвовать собой?

Если я пытаюсь представить все это таким образом, то по сей день думаю, что раз я также шаг за шагом стремлюсь к достижению своей цели, то почему же мы не считали друг друга в определенной степени похожими?

Лицо прекрасного ангела и лицо скорбящего дьявола. Я считаю, что эти два образа, так трудно сопоставимые друг с другом и составляют того человека, которым является Йошики.

Из всех членов Х Пата больше всех отличался от меня. Он во всем был моей полной противоположностью. Неконфликтный и надежный, он всегда получал поддержку от одногруппников.

Он всегда имел свою точку зрения, но, в отличие от меня, никогда ее не высказывал, хотя зачастую его взгляды были противоположными. Он никогда не спорил, а спокойно сидел в своем кресле и потягивал пиво с невозмутимым видом.

Всегда спокойный, он, возможно, был единственным из Х, кто поступал как взрослый.

Была всего лишь одна вещь, которая могла изменить его. Это были "Гиганты: Победа или Поражение?" [Yomiuri Giants – одна из шести бейсбольных команд Токио, самая популярная в Японии]

Он был таким безумный фанатом "Giants", что даже созданная им группа менеджмента называлась "Office Giants". Поэтому, если "Giants" проигрывали, Пата был в плохом настроении и легко выходил из себя. В нашей группе было правило: "Если "Giants" проиграли, сегодня Пата будет зол".

Когда мы впервые выступали в Tokyo Dome, он был потрясен по другой причине, чем все остальные. Именно потому, что находился на домашнем поле "Giants". В перерывах между репетициями он играл в мяч с Тоши. Его лицо излучало столько счастья, что я не могу описать.

У фаната "Giants" Паты также было кое-что, что ему не нравилось. Он ненавидел соба. [национальное японское блюдо в виде длинной коричнево-серой лапши из гречишной муки]. C самоего детства у него была аллергия на гречиху.

Однажды в одной младшей школе, где на обед подавали соба, один из учеников, вынужденный ее съесть, умер. Смерть от того, что ты съел соба может показаться нелепой, но для Паты это было очень серьезной проблемой.

Как-то мы с Патой и еще парой ребят оказались рядом с рестораном соба. Это было не лучшим решением. Пока Пата дошел до станции, он кашлял и чихал, его нос был заложен, а глаза слезились… он поймал такси, так как ничего больше не смог сделать и сказал: "Это ужасно. Я не могу дышать запахом соба. Если я здесь останусь, то умру. Я хочу уехать!"

В то время я еще не знал, что у Паты аллергия на соба, так что просто ответил: "Что ты несешь? Я люблю соба! Пошли, поедим".

Теперь я вспоминаю, что если мы ели, и кто-нибудь заказывал соба, то он, как правило, уходил из-за стола.

Пата из тех, кто совершенно ясно давал понять, что ему нравится и что не нравится. Возможно, эти две вещи были основополагающими в его жизни. Это было довольно просто понять, но намного сложнее было докопаться до сути. Пата был совершенно спокоен только тогда, когда был пьян.